Я "подсел" окончательно на Петра Николаича, когда в 1994 Moroz переиздал "Транснадежность" в cd формате. Хотя, я слушал "Звуки Му" раньше и ходил на "Лысого брюнета", но электро-психо-какофония "Транснадежности" накрыла.
Я не пропускал его спектакли в Станиславского, благо знал, как пройти без билета) Это были "Полковнику никто не пишет", "Есть ли жизнь на Марсе?" и "Шоколадный Пушкин".
Но на "Мальчике Кайе" я сломался. У меня был классический когнитивный диссонанс. Глядя на лысого Петра Николаича с минимальным набором зубов и сложным прошлым, и умом понимая его шутки, я втихаря смахивал слезу. А публика смеялась, и я понимал, что на эту реакцию рассчитывает автор. Я же воспринимал происходящее болезненно, и шутки его мне казались печальными. На этом с Мамоновым в театре я завязал, при всей любви и уважении.
Один раз я общался с Петром Николаичем. После роли в "Острове" я пытался уговорить его сняться в коротком метре православного содержания, который в тот момент продюсировал. На что он пожаловался, что после "Острова" его наперебой растягивают как знамя православия. "А я же просто актер. Была такая роль. Не делайте из меня икону".